Жизнь невозможно повернуть назад? Можно!

Год свиньи и хрюкающие цены…

В Москву из Беларуси я выехал по приглашению, понравилось абсолютно все, от встречи на Белорусском вокзале и до отъезда «да дому, да хаты» в Бобруйск, на самом скоростном поезде между станциями Москва-Минск, он так и назывался «Славянский экспресс». Не столь важно, что стоимость билета в нём соответствовала скорости. Разумеется, всё рассказать о поездке на одной страничке газеты немыслимое дело. Но  кое-чем из дорожных воспоминаний поделюсь…

Часть первая:

Привет немытая Россия!

Угораздило меня купить билет на Москву через Осиповичи, в пути потерянного времени свыше трёх часов. Одна стоянка в Могилеве час и сорок минут! Пока стоит поезд, хожу по  могилевским привокзальным магазинчикам. В них, полнейший набор всего необходимого, правда, спиртного после 21 часа не продают. Почему? Почему из за каких-то малолеток или спившихся индивидуумов страдают все? Кстати, спиртное меня не беспокоит, беспокоит запрет на его продажу. Наивный, я полагал, что запреты в недалёком прошлом…      

Спутница в купе из Слуцка, по имени Татьяна,  надо же (!) тоже едет в Москву. Знакомимся, оказывается, Татьяна, когда-то была в Вильнюсе с моей коллегой по перу Анной Мищихиной, ну и как тут не передать привет Анне?! А вообще-то думаю, мир тесен! Могилев позади, наш вагон прицепили к гомельскому составу и теперь без всяких там пересадок до самой белокаменной. В купе невыносимо жарко, окна «задраены на зиму», проводник татарин, мило улыбается и бормочет что-то на счёт того, что пар костей не ломит. И попутчица, и я уснули за долгими разговорами только в третьем часу ночи. Утром, за полтора часа до Москвы разбудила проводница, куда подевался улыбающийся аккуратный и разговорчивый татарин? Проезжаем Подмосковье, насколько видят глаза, повсюду какой-то мусор, бумажки, ветер носит пакеты и целлофан, стаи ворон и бесконечные очереди автомобилей у переездов. На стенах прижелезнодорожных заборов надписи, смысл их понятен во всем мире, они есть даже в пригородах Берлина и Парижа. Возле железнодорожного полотна, так же мусор и только на подступах к белорусскому вокзалу более менее чисто. В радио динамике Алла Пугачева старательно выводит «Жизнь невозможно повернуть назад, и время, не на миг не остановишь…»Странно, неужели в фонотеке гомельского состава нет более нового репертуара? Такое впечатление, что за окнами купе, времена и пространства СССР, увы!

 На московском перроне уже начинаешь ощущать извечную московскую гонку, все куда-то бегут, я же ловлю себя на мысли, не побегу, я приехал!

  На дворе, если по погоде, то ярко выраженная московская осень, а если по календарю, то первая декада какой-то полусопливой зимы. Сразу вспоминается фильм «Москва слезам не верит», ну и пусть не верит, я приехал не поплакаться в ее полужирную «с брильянтами- жемчугами» жилетку, а всего лишь в командировку, или если хотите на повышение свой квалификации. Любая поездка для человека пишущего и есть повышение квалификации, а уж об открытиях и говорить не нужно, они на каждом шагу. В Москве сыро, промозгло и прохладно, замызганные грязью автомобили. И, кажется, что в этом огромном городе нет ничего кроме загазованного воздуха бесплатного. Средней руки кафе или из советских времён столовых нет и в помине. Москва вся в иллюминации и бесконечной,  нескончаемой рекламе, реклама повсюду, в окнах, на растяжках, на тумбах.  Из рекламы узнаю, что в одном из клубов будет выступать Вадим Казаченко, а я то думал, что мой любимый артист уже не выступает…. Супротив Белорусского вокзала здоровенный и красивый, весь светящийся от иллюминации игорный дом, казино то есть. У меня отношение к казино резко отрицательное, и очень негативное, деньги, если они появляются,  лучше не проигрывать. Впрочем, Москва во все времена для провинциалов казалась странной, непредсказуемой, опасной. Если по ней ходить и «щелкать» … могут обобрать и развести как липку. Любуюсь вечерней Москвой! В голове почему-то «крутится» хит из советских времен со словами: ты поверь что здесь, издалека (16 этаж!) многое теряется из виду, тают грозовые облака, кажутся нелепыми обиды…

И действительно, какие мелочи и обиды, здесь в Москве? Да на такой высотище? Они кажутся абсолютно нелепыми. Я уже на шестнадцатом этаже, в самом центре этого мегаполиса. Как попал? Просто, все гениальное просто. Сказал, что никогда в жизни выше пятого этажа не поднимался, что у меня есть фотоаппарат на 36 кадров (у меня был цифровой) показал документы, вывернул карманы и сумку, признался, что гексогена и полония которым отравили Литвиненко, у меня нет. Посмеялись и пропустили. Спросили, чего приехал в Москву, ответил, что узнать, что там у нас с газом будет?! А если серьёзно, то буквально повсюду, где бы я ни был, нас, белорусов, миленькие мои любят и уважают! Такая вот мы нация, добрая, открытая безсхитросная, вот поэтому и запустили аж на шестнадцатый этаж в самом центре Москвы. Панорама конечно завораживающая, один Храм Христа Спасителя  чего стоит. Красиво аж дух захватывает! Сумасшедший, сверхнасыщенный первый день в Москве позади. Удивляет буквально всё и к этому, кажется, невозможно привыкнуть, особенно к ценам. Год свиньи ещё не наступил, а они уже во всю хрюкают своей недосягаемостью и жирностью. О ценах расскажу позже и о «японском» ресторане в центре Москвы тоже. Весь день звонил на мобильник другу и только вечером после 21 часа дозвонился, какая гостиница? За вещами и к другу, кстати, он бобруйчанин. Из-за некоторых нелепостей, часы у меня так и не были переведены на московское время, я опоздал на встречу аж на один час и пятьдесят восемь минут! Договорились встретиться у Белорусского вокзала у главного входа. За это время ко мне четыре раза подходил молодой грузчик и предложил подвести сумку куда надо! А куда? Если я уже на месте, и вот вот за мной приедет друг на машине. Грузчик не сдержался и спросил, а вы из Белоруссии? Да, я из Беларуси, из Бобруйска, слышали про такой город? Грузчик замешкался,  затем расплылся в широкой, красивейшей, славянской улыбке. Ага! Я ж там, на «зоне», на «малолетке».  Ну, понимаете, на…  в  тюрьме для детей сидел. Небрежено затянувшись сигаретным дымом, я выпустил струю в прохладную московскую действительность:  «я там, на этой «малолетке», то же был, где-то года четыре тому назад!»  (Грузчик остолбенел, мне ж не двадцать лет, какая к чертям московским «малолетка», что за бред несет этот странный дядька?). Затянувшуюся окаменевшую паузу я продолжил: «Я носил туда фотографии звезд эстрады, меня приглашали на встречу с осужденными, у меня огромная коллекция фотографий». Грузчик словно выпущенный на волю голубь скороговоркой заговорил, как затрепыхал: А вы помните, вы разложили фотографии артистов на столе? А наша классная учительница их охраняла, что бы их не уворовали! Помните? Я из Витебска, я здесь временно, там, дома, мне после «зоны» нет работы, да и стыдно там, вот здесь поработаю и вернусь в Витебск,  в институт поступать буду! А поехали ко мне, я здесь рядом с белорусским вокзалом комнатку снимаю,  я там один, но нам с вами места хватит, вы не бойтесь, ну поехали, а?»  Его последние слова утонули в радостно гневном голосе моего бобруйского друга Миши: «Ну, Репик, ты, наверное, и в Африке не выходя из вокзала, кого-нибудь, да найдешь!» Чего оправдываться, если ж это действительно так? Когда я садился в машину грузчик чуть не плакал, мой бобруйско - московский друг даже переспросил, и о чём это вы так разговаривали, что он чуть ли за машиной не гонится?! Я не знал, что и ответить, теперь точно знаю, в ближайшие месяцы я его обязательно разыщу…

Владимир РЕПИК